Население Галактики спокойно встретило весть о досрочных выборах ее Президента и дружно проголосовало за единственного кандидата, намерившегося занять эту высокую должность. Прежний Президент, как сообщили средства массовой информации, исчез в неизвестном направлении. Генеральный комиссар ИнтерГалактпола Милодар лишь разводил руками на экранах стереовизоров: при таком тощем бюджете (стукачи какой месяц не получают премиальных!) его организация ничего не может сделать.
Разумеется, нести на своих плечах тяжкую ношу исполнения обязанностей Президента пришлось небезизвестному профессору Селезневу (как будто ему больше нечего делать!), и без того имеющего много других обязанностей, самыми трудными из которых были директорство в Орган-банке и надзор за Алисой.
…Глядя по карманному видео на так высоко взлетевшего коллегу Милодара, полковник (по прежнему всего лишь полковник!) д'О только тяжело вздыхал. В отличие от комиссара, с уютом разместившегося в своих апартаментах в Галактическом центре, полковник активно трудился на уединенном астероиде ZZ-261/579, находившегося очень далеко от обитаемой части космоса. По заданию руководства он истреблял здесь банановые плантации.
Питаться, ему приходилось, разумеется, одними бананами.
Невеселы были думы полковника! Знал он, что корабль за ним прилетит только спустя год после того, как будет отправлен сигнал о том, что плантации истреблены, но что тогда он будет есть? При отсутствии огня и соли и прочих необходимых компонентов засолить и закоптить пищу не представлялось возможным, а завялить бананы не удавалось, так как астероид находился крайне далеко от более-менее теплых звезд. Конечно, какое-то количество времени запасы можно хранить в холодильнике - но холодильник у полковника был маленький и много бананов в него не помещалось.
Знал он также, почему жителям Галактики ничего не известно о прежнем Президенте, хотя несчастный лично пытался решить проблему бананов! Ведь выведенные Аркашей Сапожковым по заказу Геракла (на короткое время волею судьбы заброшенного на трон директора Орган-банка Галактики) бананы росли где угодно, как угодно и из чего угодно (кроме абсолютного вакуума). Для этого Аркаше пришлось скрестить бананы с кустиками, космической картошкой имени Станислава Лема и космическими бобами имени Кира Булычева и с чем-то еще, что являлось его коммерческой тайной. Новые бананы росли очень хорошо, успешно превращая минералы и углеводы в питательную биомассу.
Когда же Геракл удалился с высокой должности, занявший ее профессор Селезнев распорядился истребить лишние банановые плантации. Однако, не тут-то было! Посланные на борьбу с растениями бригады космодесантников стали внезапно исчезать, не успев послать даже прощальный SОS. За бригадами стали исчезать эскадры крейсеров, а потом дело пошло так быстро, что добрая треть Галактики была погребена под непрерывно растущей массой желтых агрессивных фруктов.
Армия и космофлот, брошенные на растительного врага, разумеется, были бессильны перед ним. И вот тогда-то Президент совершил героический подвиг, отправившись на борьбу с бананами в личном флипе, после чего ни флипа, ни Президента никто не видел.
А ведь Президента в Галактике любили! Он был маленький и приятный на ощупь, никого не резал на органы и не заставлял уплачивать повышенные налоги на содержание силовых структур.
Правда, полковник видел, как Президента запихивали во флип несколько дюжих Чужих из личной охраны профессора Селезнева. Полковник даже подумал тогда, что это лишнее: ведь с маленьким пушистиком спокойно справится и один Чужой! Но сделать д'О ничего не мог, так как он этими самыми Чужими и командовал, после чего, повинуясь безоговорочному приказу профессора, ликвидировал Чужих и убыл на вышеозначенный астероид для уничтожения имевшихся тут банановых плантаций. При этом, разумеется в целях секретности, был уничтожен доставивший его транспорт и все средства обратной связи. И вот теперь, вооруженному космической мотыгой и облаченного в космофуфайку, полковнику ничего не оставалось делать, как только пресекать попытки агрессивных фруктов влезть в его пещеру да смотреть пространные выступления Милодара по наручным часам.

Верховный главнокомандующий Вооруженными силами Галактики, Исполняющий обязанности ее Президента и Директор ее Орган-банка, а проще говоря, профессор Селезнев, произносил речь перед сборными отрядами сил самообороны, которым предстояло отправится на тяжелую борьбу с бананами.
Войска выглядели внушительно и слушали своего главнокомандующего внимательно. Взгляд профессора из-под роговых очков довольно пробегал по головам, жвалам и щупальцам отважных рекрутов.
Вот черные бобовидные головы Чужих, до блеска надраенные гуталином, чтобы ослепительнее сияли в свете прожекторов! Когда в свое время охрану профессора возглавлял полковник д'О, он следил, чтобы в череп любого Чужого можно было глядеться, как в зеркало. Если же служивый допускал такое безобразие, как нечищеный череп, то быстро получал по многочисленным зубам без всяких разговоров.
Далее мощно переливались всеми цветами радуги разноцветные датчики на хломпупаторах, сжимаемых могучими лапами Хищников. Идеальный порядок, любовь к сражениям и опасностям, - вот что отличало этих честных, но слегка диковатых ребят. Пояса многих уже украшали трофейные банановые шкурки - знаки одержанных над противником побед.
За ними - отдельная бригада воинов с планеты обезьян, в свое время - личная гвардия Геракла Питекантроповича, приглашенная им для охраны своей высокой персоны. После добровольного отречения Геракла, оставшиеся безработными, они были приняты в охрану профессора Селезнева на треть прежней ставки. Здесь дисциплина, правда, была похуже - то и дело один из этих бойцов начинал выискивать блох; но в нынешний грозный час профессору было не до таких мелочей.
Сейчас ему мог послужить даже батальон особого назначения, состоявший из живоглотов с планеты Чмо, насильно мобилизованных, но ко всему, кроме процесса питания, равнодушных, корпус зубастиков и даже взвод поэтов.
Это был последний резерв профессора Селезнева, - все остальные силы и средства Галактики и Орган-банка уже были принесены в жертву кровожадному молоху войны.
- Братья по разуму! - обратился с короткой, но яркой речью к построенным войскам профессор. - Против меня… то есть, против Галактики идет безмозглая протоплазма, несмысленная желто-зеленая флора! Она намерена пожрать вашу пищу, разрушить ваши дома, логова и гнезда! Защитим же наших детей, наши яйца и личинки! Не пожалеем крови, зеленки и кислоты! В бой, мои многочисленные! Не покладая лап, рук и щупальцев!
И возгремел марш Орган-банка:

Войска, маршируя под музыку, приступили к погрузке и скоро новая армада устремилась туда, откуда ползли, чтобы уничтожить все разумное, доброе и вечное, сквозь просторы космоса желто-зеленые монстры…

Весть о разгроме воинства принес командующему археолог Р-р-р, записавшийся, после гибели от стеблей ужасных фруктов родного Брастака (увы, больше никто не отведает натуральных свежих скруллей!), добровольцем в корпус камикадзе.
Глотнув валерьянки из фляжки (каждому брастакцу-камикадзе выдавалась казенная фляжка этой замечательной жидкости емкостью пять миллилитров), Р-р-р поведал, что остатки мужественных воинов с планеты обезьян еще как-то сдерживают наступление бананов где-то на ближних подступах, но и ежику было ясно, что они долго не продержаться.
За ценные сведения и личную храбрость Р-р-р был премирован целым пузырьком валерьянки, после чего руководство утратило к нему всякий интерес. И это было хорошо, потому что ни в какую атаку Р-р-р не ходил, проведя последние несколько дней на крыше Эмпар-Орган-Билдинг небоскреба вместе с местными кошками, а о разгроме узнал у мусорного бачка, куда спустился к завтраку.

А в Галактическом центре, между тем, началась паника. Сотрудники Орган-банка первыми принялись забауливаться и паковать чемоданы. На трапах космолетов творились жуткие вещи. С разбегу грузились массивные жители планеты Чумароз (по дороге снося двери и некстати подвернувшихся стюардесс).
А вот маленьким и слабым позавидовать было трудно.
Тщетно метались под ногами пассажиров тщедушные брастаки и шешинерцы - их бездыханные тельца щедро устилали полы залов ожидания. Уже у самого посадочного люка затоптали Йоду с его коллекцией ушей.
Сам же профессор Селезнев эвакуировался в личном суперлайнере. Вместе с профессором спасался хорошо известным нам генеральный комиссар галактической безопасности Милодар, который занял треть лайнера под свои досье и еще треть под штатных стукачей (последнюю треть занимали жены комиссара). Внештатные стукачи разместились на внешней подвеске (кстати, не так уж и плохо: разморозка и оживление на Земле работали без перебоев).
Перед профессором и комиссаром, разместившихся в шикарной каюте-люкс, находилась подставочка с личным секретарем Директора Орган-банка (И.О. Президента и проч., за что капала дополнительная зарплата) Мозгом с планеты Х (его заместитель, некогда побежденный в игре Странников Мозг с планеты У ехал в багаже).
Вся эта власть имущая компания, наблюдая за процедурой погрузки, напряженно скрипела извилинами, пытаясь понять, каким образом следует продолжать борьбу, но ничего толкового в головы пока не лезло.

В это время над лайнером появился Маякоркский со своим любимым домашним животным. Пегасик усердно работал крыльями, но всаднику, наблюдавшему сверху душераздирающие сцены у входа, было ясно, что обычным путем внутрь не попасть.
В связи с этим поэт причалил к балкону номера-люкс, и, недолго думая, достав лазерный топор, расколотил прекрасную витрину.
- Что вы себе позволяете? - вскипел профессор, глядя, как подчиненный затаскивает в его роскошные апартаменты упирающийся крыльями и копытами аэрогужевой транспорт. - Вы что, забыли субординацию?
- А что вы хотели, любезнейший? - заявил вежливый поэт, расстегивая подпругу и скармливая улегшимуся на ковре летающему непарнокопытному тарелку со свежайшими скруллями (спецлаборатория таки производила некоторое количество синтетического продукта для личных нужд г-на профессора). - Жить-то хочется не только вам!
- Вместо того, чтобы пасть на поле брани, вы…
- Как, впрочем, и вы, главнокомандующий! - безапелляционно ответил командир отделения взвода поэтов, устраиваясь в кресле. - Я отступил на заранее подготовленные позиции для продолжения борьбы, - не правда ли, комиссар?
Комиссар Милодар, придавленный седлом и переметными сумками, издал звук неопределенный звук - видимо, согласия.
- Если вам интересно, могу рассказать, как оно было на самом деле.
- Скажите, пожалуйста! - возмутился было профессор, но Мозг и Милодар, которые очень любили истории в стиле батального жанра, были против, и профессору в кои веки пришлось согласится с мнением большинства.

- Когда мы высадились на стратегически важные планеты, - начал Маякоркский, - мы сразу начали окапываться! Но не успели. Из туманности вынырнули тяжелые транспортные лианы, вышедшие из подпространства. Хищно извиваясь и морщась от космического холода (бананы вообще существа теплолюбивые и опасаются залезать в беззвездные места!) они алчно присасывались к занятым нами обреченным планетам. Сразу после этого, за счет пожранной планетной материи, начали надуваться боевые грозди, от которых пачками отстреливались боевые бананы!
..Боевые бананы! Кто видел, тот знает, как после приземления кожура с верхушки банана отслаивается, обнажая маленькие злые глазки. В освободившихся лепестках кожуры растительные воины сжимают грозные боевые сечки - оружие ближнего боя! О, ужас!
- Подпрыгивая на плодоножках, они наступали на нас! Но тут наше воинство ринулось в атаку! Впереди мчались десантники - Чужие. Вы бы знали, какие это свирепые бойцы! Ударами своих чудовищных когтей они разделывали своих растительных противников на мелкие клочки, сбивая воинственных бананов с плодоножек ударами хвостов и плюясь в глазки кислотой. Но и сами они превращались в нелепое переплетение искореженных конечностей и кусков хитина от страшных ударов банановых сечек и залпов хломпупаторов. Но когда последний Чужой рухнул бесформенной грудой хитина на наступающие ряды бананов, к которым все пребывало пополнение, с двух сторон ринулось полчище Хищников и бойцов с планеты обезьян! Завязалась кровавая битва, которая шла с переменным успехом. Сначала нам удалось добиться преимущества, введя в действие живоглотов: эти почти неподвижные острова пожирающей все окружающее плоти выглядели фортами в бушующем море алчной растительности! Чтобы закрепить успех, были использованы и зубастики: эти кусачие шары напрочь отъедали у бананов плодоножки, и те лишь беспомощно хлопали кожурой, превращаясь в протоплазму.
- Однако, к бананам все прибывали новые силы. Лианы, алчно вцепившиеся в поверхность планет, перерабатывали грунт и все что было на нем в питательную среду, из которой продолжали образовываться боевые грозди. Все новые и новые тысячи свирепых желто-зеленых воинов с боевыми сечками шли на нас!
- И что же вы сделали? - спросил профессор, отбирая у Пегаса тарелку со скруллями.
- Наконец, в качестве боевого резерва был введен в бой наш взвод! От наших стихов ряды бананов дрогнули! Под воздействием баллад и поэм боевой задорный зеленый цвет сменился желтым, а кое-где и черным. Сечки и хломпупаторы выпадали из кожуры. Дрожали и скукоживались транспортные лианы. Рост боевых гроздьев замедлился! Наши гекзаметры и триархимбрахии лишали их жизненной силы и заставляли оседать на густо покрытую хитином, шкурами и кожурой изрытую воронками почву!
- Победа была близка! - возбужденно размахивал руками поэт.
- Так что же помешало победить? - поинтересовался комиссар Милодар, который всегда помнил о наличии внутреннего врага.
- О! Враг использовала подлый и недостойный прием! Когда бананы уже были готовы обратится в бегство, над полем битвы раздался жуткий крик…
- Неужели они использовали…
- Да, их липкая кожура не дрогнула на кнопке! Это был… критик!

…Критик! Да, это было единственное оружие, которое могло одолеть могучую силу поэтов Орган-банка! Иногда на планетах, каким-то чудом вращающихся вокруг потухших звезд, находят этих жутких существ, мощь которых заключается в том, чтобы очернять все разумное, доброе и вечное! Обнаружить их трудно, а уничтожить еще труднее!
- Я сбежа…. То есть, отступил, только благодаря Хрю… то есть вот ему - поэт ткнул пальцев в довольный нюх заевшегося в скрулли пегаса…. - все поэты, кроме меня, погибли!
По телу Селезнева пробежала сладкая волна - зарплаты поэтам приходилось платить много и вот теперь можно было немного сэкономить!
- Вот так и погибло наше войско. - сказал Маякоркский, отобрал тарелку у находящегося в радостном возбуждении лошадя и принялся угощаться дармовыми скруллями.
Профессор в отчаянии взглянул на комиссара.
Милодар с удовольствием заплетал гриву пегаса в косички и по его цыганской физиономии было видно, что ничего больше на свете для счастья комиссару не требуется. Лошадь же, почуяв родственную душу, позволял делать с собой все что угодно, вытянув копыта и довольно помахивая хвостом. При этом длинный хвост, как метелочкой, проходился из стороны в сторону по недовольному лицу Селезнева.
- Нам нужен полковник, комиссар! - в отчаянии прокричал профессор, понимая что набрать и обучить новое войско с помощью имеющегося окружения он уже не успеет.
- Разумеется! - немедленно парировал поэт, чьи ноги, освободившиеся от космических валенок, уже блаженствовали на теплом боку пегаса. - Но как его достать? Ведь по Вашей милости за донос на меня его упрятали на всеми забытый астероид, до которого космолет летит невесть сколько!
Взглянув в окно, уже успевшее зарасти прозрачным пластиком, добавил:
- Да и космолетов осталось всего ничего…

Лайнер величественно покинул обреченный Галактический Центр, на который уже наваливалась исполинская груда желто-зеленых растений, и взял курс на далекую Землю, где располагалась феодальная вотчина профессора Селезнева - гигантская холдинговая компания "Космозо".

 

Говорун, живущий в Космозо (имеется в виду зоопарк), был старой и больной птицей. Его уже давно не показывали в вольере, а теперь и вовсе отпустили на пенсию.
В связи с этим, и без того мерзкий характер этого представителя пернатых совершенно испортился. Целые дни просиживая на насесте над электроплиткой, на которой грелся кипяток (он любил тепло), Птиц то и дело норовил садануть одним из своих клювов по какой-нибудь детской ладошке, пытающейся всего лишь выщипнуть из его и без того потрепанной тушки несколько перышков на память.
Профессор Селезнев подобно самуму ворвался на биостанцию и устремился к привезенной им некогда на Землю птичке.
- Здравствуй, смелая птица! - возопил он, простирая к оной свои мозолистые руки, отчего та чуть было не рухнула с насеста в кипяток.
- Я инвалид! У меня крыло на протезе! Вы не имеете права! - дурным голосом заорал Птиц, отчетливо понимая, что в тесном помещении ему не избегнуть своей участи.
- Имеем. Имеем. - Профессор схватил говоруна за красные перепончатые лапки и понес в мастерские.
С садисткой ухмылкой на физиономии там их уже ждал Милодар, сосредоточенно откручивающий винт на больших тисках. В его длинных тонких пальцах можно было разглядеть почтовое кольцо, куда Селезнев, не выпуская Птица, вложил только что подписанный им приказ. Комиссар быстро заработал рукояткой и колечко было надежно прикреплено на красную ножку пернатого.
- Ты полетишь на этот астероид. - профессор безапелляционно ткнул пальцем в висящую на стенке карту Галактики (читатель, надеюсь, помнит, что помимо сообразительности и прочих положительных качеств говоруны отличаются таким интересным свойством, как полеты без скафандра в глубоком вакууме; как им это удается, наука пока не выяснила), - И передашь приказ моему верному бойцу д'О немедленно прибыть на Землю!
Возмущению Птица не было предела. Набрав побольше воздуху, он уже собирался высказать профессору все, что накопилось на его исстрадавшейся душе, и куда сам профессор может лететь, если ему так хочется, но…
Коварный Милодар воспользовался моментом и на другую лапку было приделано еще одно колечко, с небольшим таймером и красной лампочкой. Мерзкий профессор нажал махонькую кнопочку и таймер начал что-то считать, а лампочка гнусно замигала.
В говоруновском зобу сперло дыхание.
- А если ты не поспешишь, пернатый друг, - проворковал Селезнев, заботливо выщипывая несколько случайно уцелевших перышков из своего посланца, - то этот замечательный приборчик…
- Отключить его может только сам полковник! - прокричал вслед истошному трепыханию крыльев и проклятиям на ста двенадцати языках Галактики гадский профессор.
Теперь он был уверен, что помощь придет вовремя!

А между тем. дела у профессора Селезнева и его банды складывались не лучшим образом. Бананы продолжали наступление по всем фронтам, грозя превратить всю Галактику в одну большую плантацию. Деморализованные войска Орган-банка и остатки ополчения Галактики не могли даже сколько-нибудь заметно задержать этот исполинский вал наступления. Одна за другой приходили в кабинет профессора в Космозо (конечно, на такой роскошный, как в Орган-банке, но тоже ничего) печальные новости о гибели планет и созвездий.
Успешно отразила натиск бананов пока только одна планета Чмо, на которой все наступавшее банановое воинство было просто съедено обитавшими на планете живоглотами, но единственный проживающий в Космозо живоголот, нее смотря на все свои аппетиты, вряд ли мог защитить Землю.
По коридорам дирекции и среди вольеров Космозо шатались сотрудники эвакуированного сюда Орган-банка - с опустившимся руками и щупальцами. Никому из них не хотелось работать - какой смысл выписывать разнарядки на уши и ласты, когда завтра вся эта бухгалтерия будет переработана на сладкую банановую плоть?
Нельзя сказать, что Земля была полностью безоружна. Вокруг планеты была развернута сеть боевых спутников, две-три эскадры крейсеров, на поясе астероидов высажены последние из уцелевших десантников… но все это была капля перед надвигающимся морем бананов! Установленные же повсюду зенитные батареи хломпупаторов можно было рассматривать только как моральный фактор, а не как реальную военную силу.
- Что делать?! Они уже на подходе к Солнечной системе! - комиссар Милодар, ратовавший за эвакуацию на недостижимую для бананов Чмо, упорно раскачивал кресло профессора, рассчитывая привлечь его внимание. Комиссар надеялся, что пока живоглоты будут питаться его архивами и стукачами, ему удастся продержаться некоторое время.
Одеревеневший профессор устало посмотрел на двор. По его расчетам, говорун уже должен был достичь астероида.
- Да как полковник вернется обратно-то? - подпрыгивающий на месте комиссар не разделял оптимизма профессора. - Ведь корабля у него нет! И скафандра тоже!
- Как он вернется обратно? - переспросил Селезнев, поправил очки и огорченно констатировал этот грустный факт:
- Да, этого я не предусмотрел!
Ситуация становилась безвыходной…

Но в этот момент раздался грохот зенитных хломпупаторов и перед окнами дирекции Космозо с неба тяжело рухнул холодильник. Из отверстий, проделанных в дверце, тянулись длинные постромки, оканчивающиеся на красных лапках, торчавших из невообразимого комка пены, рухнувшего чуть позже. С другой стороны комка можно было разглядеть две головы, которые отчаянно икали. Все четыре глаза были подернуты прозрачной пленкой, из полуоткрытых клювов бессильно свешивались языки. Видно было, что птичка немного устала.
Впрочем, не это интересовало сейчас Селезнева! Он распорядился немедленно охладить раскаленный докрасна от торможения об атмосферу прибор из брандспойтов. При соприкосновении воды с потрескивающей поверхностью холодильника последняя просто рассыпалась в прах и взорам присутствующих предстал д'О. Он был в идеальном состоянии, только слегка дымился, а с ушей полковника свисали сосульки (места в холодильнике было мало и голова ехала в морозилке).
Профессор Селезнев прослезился.
Он взял из рук догадливого Милодара красивую коробку с кантом Орган-банка и открыл ее. Обоими руками торжественно достав оттуда содержимое, профессор возложил фуражку командного состава спецназа Орган-банка на покрытую инеем голову прибывшего.
- Вперед, дорогой полковник! - сказал он. - Вы должны победить!
Радость профессора была так велика, что даже последовавшая в качестве ответа оплеуха уменьшила ее крайне незначительно.

Известный естествоиспытатель Аркаша Сапожков, творец бананов, был известен в Галактике еще и как производитель ядерных бубликов. Каждый такой бублик, будучи выращен на бубличном дереве, при правильном использовании вызывал взрыв мощностью под сотню гигатонн (чего вполне достаточно, чтобы разнести в клочья приличную планетную систему). Аркаша очень заботился о своих деревьях, поливал их обогащенным ураном из свинцовой лейки, в результате чего они быстро набирали критическую массу. Товар этот пользовался большим спросом в разных уголках Галактики, но из-за немаленькой цены (Аркаша не был сторонником демпинга, справедливо полагая, что если кому интересно занятся космогонией, то экономить на этом не стоит), на складах иногда возникала затоварка.
Этот факт был уже визуально установлен комиссаром Милодаром, посланным профессором найти хоть какие-нибудь средства для борьбы с наступавшим врагом и комиссар уже вовсю трудился, потроша запасы биостанции. Отдельные, случайно не успевшие сделать с Земли ноги стукачи поспешно вытаскивали из чулана биостанции бублики и грузили в зеленые армейские ящики.
Профессор Селезнев по видеофону наблюдал за операцией и давал ценные указания.
- Но как доставить боеприпасы к бананам?! - начал разводить панику закончивший погрузку комиссар. - Космолетов-то у нас уже нет!
И это была правда - остальные стукачи, не привлеченные к работам комиссаром, бросили своего командира и Землю, удрав в направлении безопасной (по их глубоко ошибочному мнению) Чмо. А так как стукачей у Милодара было очень много, практически ничего из того, что могло бы двигаться и быть загерметизированным на планете не осталось. Впрочем, комиссару не стоило особо обижаться - вместе со стукачами улетели и его многочисленные жены, в связи с чем Милодар обрел давно утраченную возможность тратить получку самостоятельно.
Профессор оторвался от видеофона и выглянул из кабинета во двор.
Отлитый водой (заодно с остатками доставившего полковника холодильника) говорун напоминал очень мокрую и очень замученную курицу. По виду говоруна можно было понять, что он предпочтет сдохнуть на месте и даже колечко с таймером не поможет.
- В клонильник его! - распорядился Селезнев. - Но из чего же мы будем делать копии? - подумал он, - Где взять необходимые протеины и углеводы?
Однако, судьба была благосклонна к профессору. Когда эта мысль посетила его, мимо по коридору пролетал Маякоркский, тащивший тяжелую папку с питательной макулатурой на корм пегасу. Но, видимо, лошадке не суждено напитаться было в этот день. Повинуясь приказу профессора, увенчанный фуражкой полковник начал левой рукой активно загружать в раструб находящегося в приемной профессора клонильника отобранную у поэта макулатуру, правой удерживая крышку копировальной камеры, откуда раздавались душераздирающие звуки (как подсказывает нам известный теоретик клонирования/ратомики Геннадий Гор, процесс копирования для образца отнюдь не безболезненный).
Однако, это не всем пришлось по нраву - возмущенные крики раздались с подставки, на которой помещался секретарь г-на профессора.
- Это же отчетность за квартал! - в ужасе хватался за собственные извилины Мозг с планеты Х. - Только через мой труп!
Однако, время было военное - не до дискуссий. Полковник не зря владел высоким искусством футбола… и круглое отверстие в оконной пластмассе сохранялось еще довольно долго.

- …Отлично! - возликовал профессор, глядя на сорок четыре (на пятьдесят штук не хватило макулатуры) нахохлившихся пернатых копии борта № 1. - Но на чем же нам выйти в космос?
Это был интересный вопрос, ведь в отличие от говорунов, даже полковник не умел без посторонней помощи достаточно быстро передвигаться в абсолютном вакууме, не говоря уже о менее стойких сотрудниках Космозо. Доставивший д'О холодильник восстановлению очевидно не подлежал (иные экземпляры холодильников на Земле отсутствовали, так как обыватели уже давно не пользовались такой устаревшей техникой), а другого транспорта по близости не было. Но тут полный отчаяния взгляд профессора упал на лежавшую на столе открытку. Открытку прислал очередной страдалец не желавший посещать Орган-банк, но разве до этого было сейчас профессору! Зато на фото, изображавшем Большой театр, просматривалось просто замечательное транспортное средство!
…Между тем вечерело и хотелось есть.
Закончив процесс клонирования и распихав вовсю клюющийся будущий флот Орган-банка по сачкам и корзинам для бумаг, д'О заскочил в ближайшую забегаловку, но с сожалением отметил, что съестного там маловато (в связи с военным положением заведения общепита работали только изредка, по большим праздникам). Взгляд истосковавшегося на растительной пище по нормальной еде бойца пробежался по рядам пустых консервных банок и остановился на аквариуме с карасями, оставленного незадачливыми хозяевами в обеденном зале в качестве увеселения для пирующих. Караси были жирные и с удивлением таращились на окружающий мир, выскальзывая из непривычных к рыбной ловле пальцев полковника. Но столь ничтожные трудности не остановили испытанного воина! Вооружившись найденными тут же солью и картошкой, он решительно поставил аквариум на плиту.

Пока полковник подкреплял свои силы, бригада слесарей Космозо совершила маленькое чудо (волшебные таймеры Милодара и здесь сделали свое дело): с театра сняли колесницу и комиссар Милодар лично запрягал в нее последнего из сорока четырех говорунов.
И вовремя! Тысячи глаз глядели в ночное небо, которое уже стало терять привычный черный цвет и приобретать недобрый фруктовый оттенок.
- Они идут! - устало твердили чьи-то губы.
- Отставить панику! - скомандовал сытый полковник, решительно укрепляя зеленые укупорки с бубликами на колеснице. Фуражка на его голове никак не помещалась в стандартный скафандровый шлем, и полковник приспособил под это дело кстати опустошенный аквариум. Тот, правда, слегка закоптился, зато теперь можно было не думать о светофильтрах.
- Стойте! Стойте! - профессор Селезнев вовремя заметил еще один недостаток. - На инструкции по использованию бубликов написано: видите: "Укусить и бросить"! Чем же вы будете кусать? Если вы будете в шле… ну, в общем, в головном уборе, то…
Полковник оглянулся. Взгляд его пал на притихшего Милодара, заканчивающего предполетный инструктаж говорунов и бравшего с летного состава расписки о неразглашении военной тайны.
- Надо идти на жертву! - сказал полковник и извлек из красивых уст тщетно сопротивлявшегося комиссара прекрасные искусственные челюсти.

Вместе с тем, полчища бананов вторглись в Солнечную систему. С аппетитом позавтракав Плутоном и Нептуном, монстры уже собирались употребить на ланч Уран, когда с Земли им навстречу стартовала стайка говорунов. Каждый говорун был пристегнут отдельным постромком к колеснице, на которой, облаченный в двойную космофуфайку, стоял полковник. Приложив руку к аквариуму, он отдавал честь.

Население Земли настойчиво глядело вверх. Это был не праздный интерес - шли последние минуты существования планеты. В этом мало кто сомневался: ибо уже не было видно звезд, только Луна еще кое-как сверкала на изжелта-зеленом фоне надвигающихся фруктов.
И вот - ярчайшая вспышка прорезала это болото!
Очень многие, таращившиеся в небо с помощью телескопов, биноклей и прочих стекляшек, к сожалению, были лишены возможности наблюдать продолжение. Космос поочередно окрашивался то в красный, то в голубой (среди бубликов попадались и водородные), а то и в прочие цвета радуги. Пока наконец, вспышки не стали удалятся и небо не приобрело свой нормальный звездный вид…